расколдованный камелот

***







(1)


первый голос говорит: незачем просыпаться, утро не наступило,
поговори ещё с милосердным кошачьим богом,
расспроси его об учтивом ланселоте, о чарующей гвиневре,
об эпохе сун, об эпохе тан,
расспроси о кронпринце нарухито,
об отплывающих из гавани в азию кораблях,
если будешь мне послушна,
то услышишь, как медленно дышит тёмный северный океан,
услышишь от искушённого бонзы «сутру белого лотоса» и коан,
незачем просыпаться на исходе ущербного октября,

второй голос говорит: не забудь почистить зубы, застели постель,
за окном город, застегни пальто, надень перчатки,
выходя, закрой на ключ дверь,
внизу улица, а не ад, сверху облако, а не рай,
если будешь мне послушна,
тебе встретится перекрёстком всамделишный лисий зверь,
синеглазый дракон и отчаянный самурай,
только трещинки в асфальте не числи, не застревай,
только смыслами не играй,

третий голос говорит: эти люди в метро никогда не снимают масок,
эти глаза в метро никогда не увидят правду,
это мир крота и червя,
они мыслят чужие мысли, говорят чужие речи, живут чужие жизни,
они никогда не научатся воскресать,
но ты из другого теста, ты умеешь очнуться посреди вавилона
и обрушить злых будней ряд,
ты не обязана вслед печалям ширить бездну и умирать,

она выходит из подземки на цветном бульваре,
она спешит к очкарику-психиатру за алхимическим рецептом,
за шансом на расколдованный камелот…



(2)
(in memoriam V.L.)


володю звали по церковному — псаломщик,
мы звали — выкрест (за глаза),
володя каждому просящему воздал
свиной колбаски безвозмездный ломтик,
он был для бесквартирных и убогих
сама бесплатная маца, стакан молдавского вина
и саваофа зам,

володя был высокомудр, любвеобилен, многословен,
познал слова отцов, свет пустыней и стон часовен,
был многим руководством, пастырем, мерилом,
а жизнь вокруг мутнела, корчилась, нудила,
ему читать со сцены бы шекспира,
ему бродвей разить и гамлетом, и лиром,
и слава, и монеты, и мундиры,

а он на рынке торговал преступной дурью,
себя считал свободным от законов,
пришёл бандит и сделал в сердце дырку,
и, что володя прятал, всё нашёл,
взял, додавил, ушёл,

теперь володя, знать, эдемом, знать, с крылами,
есть время вспомнить, оценить, что с ним, что с нами,
возможно, он теперь управделами,
возможно, пишет директивы под копирку

и думает: вот дурнем был, ушёл из иудеев,
ведь всё равно остался прохиндеем,
не торопился бы, вкушал бы с моисеем,
газетой ангельской строчил бы себе рифмы,
нашёл бы среди местных себе нимфу,
а так, тащи и здесь свой крест,
по-тихому не свалишь,
от бремени молитв твоих и ангелы устали,
права была старуха-мать:
«с исусом каши ты не сваришь»,

он думает: дадут родиться снова,
отдам себя искусствам, власти слова,
и боле не сверну с пути прямого,

володя, зная нрав твой, темперамент,
советую театр или парламент,
а опиума торг попу оставь, раввину,
им этот промысел по праву —
за воздух брать с ущербных десятину,
и с самого творца ревнители его дерут за глину…




февраль 2012