на двадцатой странице

***






пишущий автобиографию рискует расстаться с собой самим,
на двадцатой странице с головы упадёт венец,
бесследно исчезнет нимб,
на тридцатой он рискует возненавидеть правописание и четверги,
под конец он забудет канву, порвёт в клочья тетрадь,
вернёт всё на своя круги,

пишущий автобиографию может думать: я сам себе господин,
я сам себе управдом, я сам себе небеса и творец,
над ним потешается вечность,
поедая на завтрак из его тщетных смыслов под водочку холодец,
его дёргают за нити суббот все кто ни попадя,
от стервы жены и ревущих деток до нимфоманки соседки,
у которой развился делирий от анаши,
у него хронический недосып и воспалённые почки,
он прозревает химеры ширь,

пишущий автобиографию никогда не признается в страхе,
в бессилии перед бездной, нарезающей из его планов селёдочный винегрет,
он, конечно, догадывается, что будет съеден, что станет закуской,
поданной кому-то из злобных вышних на рядовой обед,
пишущий автобиографию думает:
лучше было не заморачиваться, лучше было вовсе не начинать,
он до последней страницы надеется, что станет костью,
которая вышним не по зубам, которую вышним не проглотить,
которую вышним не прожевать,

пишущий автобиографию жалуется богам на кашель,
на октябрь, на дождь, на город, на улицу, на сумерки, на долги,
иногда те жалеют, дарят солнечный ясный день
или судьбы изгиб,
и всё-таки пишущий отчаянно верит своему праву
бесцельной вечности мгновение за мгновением диктовать,
и всё-таки верит в строк откровенных над бездной отверстой власть...




октябрь 2011